Кому требуется будировать дело о педофилии, случившееся 25 лет тому назад?
Кроме абстрактной справедливости, которая восторжествовала, мне интересно только одно: кому выгодны вот такие репортажи? Очевидно, раньше они не были выгодны, и дела такого рода глушились. Почему теперь, именно сегодня, кто мне скажет?